«Курьер. Среда. Бердск» продолжает публиковать воспоминания бердчанина-фронтовика Вячеслава Черноголовкова. Его записи — это уникальный материал по истории страны. По его воспоминаниям можно узнать реальную деревенскую жизнь начала 20 века, подлинные события Великой Отечественной войны, восстановление СССР после военного лихолетия. Мы искренне благодарим Вячеслава Кузьмича за то, что он оставил потомкам целую книгу о своей жизни, в которой, как в капле воды, отражается целая эпоха, судьба не одного поколения советских людей.
Фронтовая семья
С Иваном нас судьба свела надолго. Биография у нас была схожая: детство, учёба в школе, учёба в техникуме. Разница в социальном происхождении. Мы посоветовались с Ванюшкой между собой и решили добровольно вступить в разведку, надеялись, что с этого дня мы больше не будем голодать.
Таких, как мы с Ванюшкой, набралось 12 человек, группа получилась многонациональной, в том числе в состав разведки вошли два кадровых военнослужащих. Василий Слепанчук – украинец 1921 года рождения, Саша Стасюк – русский, дальневосточник, 1921 года рождения, работал экономистом. Николай Туманов – татарин (имя он дал сам себе), Абдулла Саляхов – узбек, второго узбека имя не помню, Лёша Зайцев – паренёк из Ленинграда, заядлый плясун чечётки, весельчак, при первой возможности отплясывал лезгинку с кинжалом в руках или зубах. Степан Белов – алтаец, преданный, храбрый товарищ. Мотька Окунев – русский, Тамбовская область – шутник, рассказчик многих анекдотов и всяческих историй. Запас их был не истощаем, кое-что придумывал и сам. Алексей, фамилию не помню, русский, сибиряк. Сергей, фамилию тоже не помню, русский. Все ребята были в возрасте 18-19 лет. Друг друга мы называли земляками, все ведь были из СССР. Иногда в шутку называли друг друга по национальности: кацап – русский, хохол – украинец, чёрный –узбек.
Обиды друг на друга за это не держали, а только посмеивались. Не было ни одного случая, чтобы кого-то одного бросили в беде. Дружба была настоящей, это я испытал на себе.
В апреле снег в лесу чуть-чуть дал осадку и только начинал таять. Ползком мы в таком снегу практически делали своего рода траншею. На ровной местности пулей в такой траншее нас не достать.
Однажды нас обнаружили до подхода к проволочному заграждению. Нами был получен приказ в бой не вступать. При отходе я заблудился в своих же снежных траншеях. В лесу ориентиров практически не было. Я направился из своей снежной траншеи ползком в сторону противника. Чуть голову поднимешь, начинается автоматный обстрел. Пули у противника были заряжены в дисках вперемежку простые с разрывными. Я ещё опыта никакого практически не имел. Спустя каких-то полгодика сумел бы точно определить, откуда ведётся стрельба и сразу сориентироваться в направлении движения. А в тот момент разрыв пули при попадании в дерево издавал звук громче, чем от выстрела, да вдобавок к этому несколько раз видел, куда отлетела кора от разрыва. Вот что значит опыт. Выручил меня Стёпа Белов. Незаметно, по этой же снежной траншее догнал меня сзади и дернул за ногу. Он специально из своих (наших) траншей приполз за мной на выручку. Подобные случаи впоследствии у нас возникали неоднократно, но в беде никого не оставляли, выручали любыми путями, иногда даже прибегали к провокациям.
Командиром отделения был назначен Слепанчук. Дали нам два дня сроку на устройство отдельной землянки. Выкопали котлован глубиной около 2-х метров, напилили лес. Установили стойки, на них балки из толстых брёвен. Брёвна все ошкурили, сделали накат из трёх рядов брёвен. Верх засыпали грунтом и дёрном, замаскировали под местность. Землянка наша располагалась в 150-200 метрах от переднего края обороны.
К осени соорудили печку из стальных оцинкованных ящиков из-под патронов. Топить печку можно было только ночью, сухими дровами, чтобы было меньше дыма. Двери делали из жердей и обматывали их тряпками, какие под руку попадут. Навесы для дверей приспособились делать из изношенной обуви или обрезков ремней. В самом начале землянку ночью посменно охраняли, потом кто-то из нас предложил сделать сигнализацию и избавиться от охраны. Сбоку земляных нар, у крайней стенки напротив дверей прокопали узкую бороздку, в ней закрепили заряженную винтовку, сделали на входе вторую дверь.
На ночь к двери привязывали крепкую бечёвку, второй конец верёвки закрепляли на спусковом крючке винтовки, поставленной на боевой взвод. Дверь чуть-чуть откроется – раздастся выстрел. От этого выстрела любой проснётся, а человек, который будет открывать дверь, непременно отскочит. Вот таким путём мы избавили себя от дежурства. Землянка в тёмное время суток освещалась лампадкой, изготовленной умельцами из консервных банок. Банки заправляли комбижиром.
В разведку
На третий день получили задание на подготовку к разведке. Место разведки выбирали сами. Дня 4-5 вели круглосуточное наблюдение за выбранным объектом. Наблюдение вели с двух точек в разных местах группами в составе двух человек. Ночь в Карело-Финской АССР в самые короткие летние сутки 50-60 минут плюс сумерки и рассвет. На наблюдение уходили и менялись только ночью. С собой кроме оружия и боеприпасов ничего не брали.
Без пищи сутки пробыть не трудно, а вот курильщикам доставалось хорошее испытание. Выходишь после такого дежурства, сразу пол-котелка каши съешь. Живот полный, а есть ещё хочется. Две группы по два человека подстраховывали товарищей, находящихся в нейтральной зоне, готовые в любую минуту при необходимости броситься на выручку товарищей. Остальные отдыхали.
После четырёх дней наблюдения подробно обсудили всё, что кто заметил, место огневых точек, смена постов, рельеф местности т. п. Наметили подробный план действий, нашли наиболее похожее место для учебной тренировки. Распределили между собой обязанности с учётом того, что каждый мог при необходимости заменить другого. План разработали такой: по нейтральной зоне протекала речка шириной 4-5 метров, глубиной до груди. Наш берег был крутой, метрах в 10-15 сразу шёл лес. На противоположном берегу к речке выходили две возвышенности. В промежутке между этими возвышенностями - низина, заросшая травой. Метров через 20 рос лес. На обеих возвышенностях оборудованы огневые точки с хорошим обзором, а следовательно и обстрелом речки до извилины между ними. Путь мы выбрали с проходом речки на извилине со стороны правой по фронту огневой точки, затем по пойме добраться до леса, обойти стороной эту огневую точку.
На учениях соорудили кусочек копии проволочного ограждения, провели тренировку устройства прохода в нём. К нам направили сапёра для инструктажа методов обезвреживания мин. К обеду занятия (тренировка) закончились и после обеда нам разрешили отдых. Спать никто не хотел. Из прутьев настрогали ножами и нарезали палочки для домино. Калёным прутом прожгли на этих заготовках точки, получилось великолепное домино. В домино играли сразу две партии. Выдумывали, какое наказание давать проигравшим.
У нас у всех были каски, на задании мы их на голову не одевали, трудно было на ходу заменить их маскировку. Это требовалось сделать исходя из рельефа местности. Так вот и решили: проиграл – надевай каску, второй раз проиграл - надевай вторую. Шутили, смеялись над проигравшими, время незаметно подошло к вечеру, начали собираться к выходу.
Все документы, письма, значки, звёздочки завязывали в тряпочку и сдавали на хранение замкомроты по разведке. Вооружение проверяли ещё раз без стрельбы. Вооружены мы были так: я и Саша Стасюк- автоматами, Ваня Неупокоев и Абдулла Саляхов – ручными пулемётами, остальные - винтовками СВТ.
В то время автоматов в нашей армии было очень мало. На ремне у каждого подвешены запасные диски или патроны, гранаты Ф-1 и дымовые гранаты. У каждого был нож-финка. У нас с Сашей дополнительно были в руках сапёрные ножницы с длиной рукоятки около 70 см. У Сергея - катушка с тонким проводом и наушники. Связь по телефону должна осуществляться заранее разработанными сигналами. Например, подавить огонь правой точки дзота противника – 2 удара по мембране наушника. На втором конце провода в наших траншеях сидел настоящий связист с аппаратурой. Он должен был голосом повторить данный сигнал. Правильно понял – Сергей даёт редкие удары по мембране, не правильно – частые-частые сигналы и потом вновь повторяет задание, ну и т. д. Можно было держать голосовую связь в крайнем случае. Второй провод заменял штырь, воткнутый в землю и соединённый с трубкой.
Для поддержки действий нашей группы была выделена батарея миномётов и две 45-миллиметровые пушки, заранее установленные и замаскированные в лесу напротив правой, особо опасной для нас огневой точки. Пушки приготовлены к стрельбе прямой наводкой. Перед выходом нас попросили попрыгать на месте для проверки прочности крепления снаряжения, обеспечивающего бесшумное передвижение.
Как только стемнело, наша группа приступила к выполнению задания. Речку перешли бесшумно, к нашему счастью в этот момент в воздухе не вспыхнуло ни одной осветительной ракеты. Проползли по траве до леса (трава прошлогодняя, новая только-только начинала расти). На опушке леса оставили прикрытие с пулемётом - Саляхов со своим напарником. Мы с Сашей Стасюком были в группе разграждения (по этой причине и автоматы отдали нам). Ползли все цепочкой друг за другом. На своём пути мы ножом разрезали крупные ветки или сучки, попадающиеся на нашем пути, и укладывали их по обочине тропки. На пути обнаружили две противопехотные мины, их обезвредили и тоже оставили на обочине тропы.
Толовая шашка без взрывателя никогда не разорвётся. С Сашей мы часто менялись местами, быстро уставали руки при резке ножом крупных сучьев. Через каких-то 20-25 метров мы выползли к просеке, на которой проходило такое же, как у дзотов, проволочное заграждение. При наблюдении в период подготовки этого проволочного ограждения никто не обнаружил. Спиленные деревья на просеке были убраны только в зоне прохождения проволочного заграждения. Пойма реки и этот лес перед проволочным заграждением рос среди кочек. Всё это служило нам хорошей маскировкой, а вот в ямах между кочками в отдельных местах стояла вода, обойти её невозможно.
Ночи были очень холодные, одежда на нас была полностью мокрой. Когда ползёшь и работаешь, холода не чувствуешь, а вот даже при маленькой остановке холод давал о себе знать, зуб на зуб не попадал. Все действия проходили в светлое время суток. У проволочного заграждения, на месте устройства прохода, осталось два человека для прикрытия нашего отхода.
Мы с Сашей подползли к проволочному заграждению, выбрали наиболее подходящий для нас отрезок ограждения, приступили к работе. Проволока натянута по трём рядам столбов, между рядами уложены из такой же проволоки так называемые спирали Бруно. К проволоке местами прикручены пустые консервные банки. Вся сложность при резке проволоки заключалась в том, чтобы не выпустить из рук отрезанный кусок проволоки. Его нужно постепенно опустить на землю, или зацепить за какую-то кочку. При свободном освобождении натянутого провода банки гремят, часовые поднимают тревогу. Проволоку мы резали так: один конец (ручку) ножниц зажимаешь под мышкой, вторую ручку держишь в руке, второй рукой направляешь проволоку между резцами ножниц, после этого поддерживаешь конец отрезаемой проволоки. Второй человек держит проволоку за два конца и потихоньку опускает его. Проход в заграждении делали шириной около метра, высотой около 70 см (длина ручки ножниц).
Проход прорезали удачно, через него проползла группа захвата: 5 человек и связист. Через 20-25 метров путь нам преградило второе проволочное ограждение из одного ряда. Вблизи от этого заграждения проходила траншея для прохода от землянки к дзоту. Землянка находилась дальше метров на 30. Только мы успели замаскироваться и приступить к резке проволоки, от землянки по бровке тропинки идёт офицер, по-видимому, для проверки поста. К счастью он нас не заметил. Проволоку мы разрезали быстро. 3 человека замаскировались под одним кустом, ближе к землянке, в этой группе был и Иван с ручным пулемётом, под другим кустиком в сторону дзота замаскировались мы с Сашей.
Время летело быстро, офицер идёт опять-таки по бровке траншеи от дзота в сторону землянки. Группа захвата дружно сработала, когда офицер зашёл между ними. Офицер бросился к дзоту, успел что-то крикнуть на финском языке. Саша скрутил ему руки, в этот момент со стороны дзота раздалась автоматная очередь сразу из двух автоматов. Офицеру перебило обе ноги, он упал на землю. Сашу тоже настигла пуля в ногу, ранение оказалось лёгким. Мой автомат при нажатии на курок дал один выстрел в сторону стрелявших и отказал. Откинулась крышка автомата, при второй попытке получилось то же самое.
Связист дал команду уничтожить огневую точку. Артиллеристы с первых выстрелов поразили цель, вверх от дзота полетели брёвна и земля, автоматчики заглохли. В этот момент финны начали выскакивать из землянки. Я пытался зажечь дымовую гранату, но не смог, граната от воды стёрлась, выручил нас всех Ванюшка. Огнём из ручного пулемёта он встречал всех, выбегающих на улицу. Лёша и Василий забросали выбегающих гранатами.
Саша обшарил карманы офицера, забрал все документы, снял ремень вместе с пистолетом, столкнул его в траншею и пристрелил. Оказывается, траншея была подтоплена водой, и поэтому офицер шёл по бровке. Офицер был очень здоровым, тащить мы его не смогли. В полный рост выбежали за ограждение из колючей проволоки. Слепанчук схватил трубку и в полный голос попросил перенести огонь пушки по землянке, для ориентации назвал цифру на 80 метров вглубь обороны, а миномётчикам открыть огонь по второму, дальнему от нас дзоту. Абдулла Саляхов со своим напарником подавили огонь пулемёта из дальнего дзота.
Команда была выполнена. Мы все в этот момент в полный рост успели добежать до своих траншей. В ту сторону добирались ползком 9 часов, а оттуда выбежали за каких-то 10-15 минут. В качестве трофеев оставили финнам сапёрные ножницы и телефонную трубку. В разведке, да и в любом другом сражении внезапность играет решающую роль. Шквальный огонь из всех видов оружия, включая дальнобойную артиллерию, финны и немцы открыли только минут через 15, подбили одну нашу пушку.
Саша ехать в госпиталь отказался, ему оказали помощь в медчасти, через две недели он полностью стал строевым разведчиком. Я чуть было не застрелил сам себя уже в своих траншеях. Крышка автомата была закрыта, а затвор на предохранитель не поставлен. С бровки траншеи я прыгнул вниз и тут же раздался опять-таки одиночный выстрел. Пуля пробила мне пилотку, меня нисколько не задело. Затвор у автомата ППШ тяжёлый, весом около 300 граммов. При прыжке и резкой остановке затвор сам под своим весом опустился вниз, один патрон загнал в патронник, и он сработал, крышка опять открылась. Автомат у меня забрали и отправили оружейному мастеру, мне выдали другой.
Продолжение следует